Нидерландский философ Й. Хейзинга назвал всю человеческую культуру игрой, не исключив искусство, суды и большую политику. По его мнению, любая игра ведется на ограниченной в пространстве площадке, по условленным правилам. В игре есть состязательность и победа. 

В политике мы без труда можем увидеть законы игры: ограниченное игровое поле: (парламент, зал заседаний, Совет безопасности), разработанные правила, ритуалы, церемонии, противостояние групп, состязательность. А также - азарт, волю к победе, обман противника и выигрыш - власть. Политика восходит к древнему представлению, в котором синтезировались война и спорт, мистерия и театр. Не случайно говорят «политическая арена», «политический спектакль», «политическая сцена».  В политическом театре есть зритель-народ и есть действующие лица - политики, которых справедливо можно сравнить с актерами, поскольку манипулировать эмоциями, управлять чувствами толпы способен только человек, наделенный самым странным из талантов - талантом актера.

В переживаемую нами  информационную эру, политическое действо утрачивает материальность, все дальше уходя с реального игрового поля в виртуальное.  Современный политик крупного масштаба телесно, как актер в театре, появляющийся перед народом  - большая редкость и случается это в критических для страны ситуациях. Сейчас между зрителем и актером встала непроницаемая мембрана - экран телевизора. Политик развоплощается, превращаясь из живого человека в иллюзию, виртуальное существо, возможно созданное искусственно, что, собственно, и предвидел  Дж. Оруэлл.

Сегодня  политик персонифицирует не личность-идею: партию оппозицию, государство. Мы, зрители, видим образ, имидж, проекцию, отвечающую ожиданиям и сложившимся представлениям, продукт массовой культуры. А поскольку важнейшим из искусств масскульта вчера являлось кино, а сегодня телевидение, то можно предположить, что технология создания образа политика аналогична методам создания образа кино- или телегероя.

Экран диктует условия. Типаж важнее таланта. Политик, как актер, должен быть телегеничным  и естественным перед камерой. У политика должна быть хорошая мимика и артикуляция - они решают успех  в теледебатах. Одежда играет не последнюю роль. Во время предвыборной компании Джорджа Буша был проведен опрос -  очень многие американцы отмечали то, что у Буша лучше выбран галстук, чем у конкурента. Для американцев, воспитанных Голливудом, первична визуальная оценка. Российский слоган «выбирай сердцем» не сработал бы в Америке, выбирающей глазами.

Разница в методе создания образа киногероя и политика, участника теле-шоу, состоит в том, что кинематографический образ необходимо наделить характером,  достоинствами и недостатками, вероятностной биографией. Костюм  своими специфическими  возможностями выразительности должен помочь полному раскрытию информации. В образе политика, напротив, многое надо скрывать, «вычищать», дистиллировать, идеализировать, не лишая его при этом, убедительности, правдоподобия. Избиратели хотят видеть в избираемом - идеал. Причем точно по чеховской формуле: чтобы и лицо и мысли и одежда...

В костюме  политика должны ясно прочитываться знаки, обусловленные правилами игры, имя которой - этикет. С позиций соответствия требованиям этикета официальный костюм современного мужчины-политика сложился. Причем в той же степени, в какой сложилась пиджачная пара, то есть - незыблемо. Цвет, детали, длина, ширина, фактура ткани - все регламентировано рядом жестких правил, цель которых - политкорректность и эстетика в заданных координатах. Регламентирована форма обуви, аксессуары, узел галстука, манера ношения одежды.

Можно сказать, что костюм политиков всех стран - униформа. В официальных случаях одинаково одеты все: короли, президенты, министры, депутаты. Кроме представителей экзотических стран и военных. В этой связи штатский мужской костюм не очень интересен. Гораздо интересней рассмотреть костюм женщины-политика, находящийся в становлении, хотя бы потому, что женщина в качестве активно действующего лица появилась на политической сцене весьма недавно.

Женщина-политик

Костюм  «первых леди» наиболее подвержен модным влияниям. В нем закодирована буржуазная, как, впрочем, и сама идея демократии, мысль о том, что жена - зеркало успехов мужа. Имидж первой леди сообщает об  уме, вкусе, таланте и прочих достоинствах и амбициях супруга. Яркие примеры такого амплуа Жаклин Кеннеди, Нэнси Рейган, в российском варианте - Раиса Горбачева. Если характер, возраст, внешние данные не позволяют с должной мерой убедительности играть эту роль, то первая леди  может играть другую, восходящую к временам Римской республики, - роль матроны, наделенной всеми гражданскими добродетелями: хранительницы домашнего очага, матери, верной сподвижницы всех начинаний своего мужа. Акцентируются такие личные качества как стойкость, терпение, самоотверженность. Примером могут послужить образы Лоры Буш, Наины Ельцыной и в очень высокой степени Хиллари Клинтон.

Амплуа «женщина - самостоятельный политик» самое молодое. В нем я бы выделила две группы: «равная среди равных» и «другая». Имидж первой  либо маскулинизирован, либо  является внешним выражением феминистических завоеваний, к которым относится, прежде всего, феномен появления женщин на политической сцене. Имидж маскирует все личностные характеристики, информируя только о социально значимых качествах: долге, воле, порядочности, служении государству.

Костюм группы «равная среди равных» имитирует мужскую униформу, представляя собой тайер из жакета и юбки, иногда - брюк. На фоне мужской массы женщина-политик не выделяется. Допустимо, что закодированная в костюме мужественность в глубинном смысле символизирует отказ от женственности, гиперкомпенсацию комплекса кастрации, выраженную в состязательности с мужчинами.  Но именно эта психоаналитическая база лежит в самой основе феминизма. Мода мало влияет на костюм этой группы. Убедительными  примерами ее дресс-кода могут служить образы скандинавских политиков - политкорректные  до полного обезличивания.

В имидже американских женщин-политиков наблюдается больше свободы, разнообразия, индивидуальности и женственности, меньше зависимости от предписаний европейского этикета. Однако, следование нормам и предписаниям своего, заокеанского этикета соблюдается строго. Внешне это выражается в предпочтениях более ярких цветов, меньшей, если позволяет телосложение, свободе облегания, большей высоте каблуков. Пример - Кондолиза Райс. Следует отметить, что имидж «равная среди равных» имеет место в стабильных странах с развитой демократией, экономикой  и решенными, с достижением реального равноправия, гендерными проблемами.

Англия, предлагает парадоксальный, традиционно эксцентрический образ политика с выраженным характером и запоминающимися атрибутами, настолько важными для формирования имиджа, что назвать их аксессуарами я не решаюсь: это сумка Маргарет Тэтчер - своеобразный дамский вариант котелка и сигары Уинстона Черчилля.

Группа «другие» представлена в странах третьего мира, демократически ориентированных  (что определяется, в частности, и по присутствию женщин  в политике), занятых проблемами национальной идентификации и политически нестабильных. Костюм женщин-политиков этой группы либо полностью национален, либо дополнен  знаковой деталью национального костюма. Образ женщины-политика в этом случае контрастирует с мужской массой, олицетворяя благородство, гордость народа и высокое качество генофонда, которое способна воспроизводить такая его представительница. Как правило, женщины этой группы обладают незаурядной внутренней силой  и физической красотой. К ярким ее представительницам относятся  Индира Ганди в сари, Беназир Бхутто в мусульманском белом платке, и новое на политической сцене лицо - Юлия Тимошенко с уложенными вокруг головы польско-украинскими косами.

Амплуа «женщина-вождь» в новейшей политической истории представлено в единственном числе. Это амплуа наиболее архаично, поскольку восходит к догосударственному родовому строю или к военным деяниям (Жанна д'Арк), но при этом  достаточно свежо, поскольку идея женщины-вождя сформулирована в СССР и мифологизирована советским агитационным довоенным кинематографом в героических лентах на тему строительства нового государства в тяжелых условиях некоей пустыни и защиты его от внешней угрозы. Интересно отметить, что в реальной советской действительности женщина-вождь так и не появилась.

Этот миф материализовался в настоящей пустыне в период строительства нового государства Израиль в лице уроженки России Голды Меир. При этом архаическое амплуа требует архаических средств выражения. Ему не к лицу гиперкорректность и дистилированная внехарактерность дресс-кода «равных» или женственность и крастота фольклорного костюма «других». Роль духовного лидера, как и роль царствующей особы, не нуждается во внешних проявлениях: «Настоящую королеву видно и в лохмотьях».

Наши политики

Участие женщин в российском политическом процессе неубедительно в принципе. За  ним угадывается квотирование по половому признаку, как бы по разнарядке, спущенной сверху. Допустим, в качестве предположения, что женщин-политиков должно быть не менее  1%  от количества мужчин. И тут ввиду нехватки квалифицированных кадров начинает действовать ленинский принцип: «кухарка может управлять государством». Женщины-политики,  высшей волей поднятые во властные структуры, выглядят в своем большинстве провинциально и неуклюже. Создается впечатление, что их внешний облик до сих пор формируется по ГОСТам, утвержденным партией и правительством и донесенным в  народное сознание героинями кинофильмов «Светлый путь», «Член правительства», «Москва слезам не верит».

В результате мы,  зрители,  вынуждены любоваться  на экранах телевизоров прозрачными  искрящимися от лака начесами, невообразимыми пуговицами на розовых жакетах, или же данью свободному рынку - изобилием золотых купеческих украшений на шеях, запястьях и грудях высокопоставленных дам. Мы наблюдаем снижение имиджевого статуса политика до уровня директората провинциальных фабрик. А это, согласитесь, очень разные уровни.

В костюмах могут использоваться недопустимые с  точки зрения политкорректности ткани, рисунок которых несет определенный негативный или комический код, как, например, светлая полоска с широким шагом  на темном фоне - излюбленная ткань аргентинских жиголо и чикагских гангстеров 30-х  годов. Она стала общим местом для характеристики «плохого парня» в массовом кинематографе («Пули над Бродвеем», «Обнаженное танго» и др.). Оставляет желать лучшего постановка тела, движения, жесты - очень важные факторы в формировании положительного имиджа, поскольку даже идеальный по всем параметрам костюм все-таки надо уметь правильно подать.

Физический тренинг политиков поднимает престиж государства. Исключение в лице Франклина Рузвельта только подчеркивает правило. И это не парадокс: прямая спина - следствие тренированных мышц всегда отличала элиту.  Выражение «благородная осанка», семиотика которого восходит к древнейшим временам, когда власть завоевывал сильнейший в буквальном смысле этого слова, по-прежнему актуальна. В старой кинохронике видно насколько харизматично Николай II мог выглядеть в простом полевом мундире. Царственность определяет не костюм, а язык тела носителя этого костюма. Поговорка о королеве, которую можно узнать даже в не соответствующей  одежде, подразумевает некие телесные характеристики. Двояко  можно понимать сказку о голом короле - без костюма с его дресс-кодом, без каких бы то ни было регалий, обманутый  пройдохами-дизайнерами, король оставался королем. Мораль истории в том, что королю не пристало попадаться на модные приманки, но об этом мы уже упоминали.

Вернемся к  нашим женщинам. Несмотря на многочисленные преступления против эстетики, пренебрежение правилами политического этикета в форме одежды, ошибки в кодовой системе (например,  сенатор Людмила Нарусова,  самостоятельный политик, продолжает тиражировать образ «первой леди» не состоявшийся по существу, и не соответствующий ее теперешней роли, а Ирина Хакамада слишком увлечена собственным стилем) имидж российских  женщин-политиков относится к цивилизованной группе «равных».

На российской политической сцене, как факт, отсутствует группа «другие» в сарафанах, кокошниках, рогатых киках или хотя бы в косынках. Все это позволяет сделать вывод: национальная идентификация в России состоялась, причем давно, раньше, чем подписали к производству фильм «Светлый путь». Страна идет, правда достаточно извилисто, по глобальным евроамериканским путям развития и в самое ближайшее время мы сможем наблюдать окончательное уподобление имиджа наших женщин - политиков общепринятым мировым стандарта?

Голда Меир - одна из основателей государства Израиль и премьер-министр  (1969-1973)

Небольшое заключение: дресс-код - точнейший показатель глубинных процессов, происходящих в коллективном бессознательном. Единственная проблема в правильности прочитывания информации, которую несет в себе костюм, точной интерпретации знаков и символов, психологическом, культорологическом и социальном их обосновании, в серьезности отношения к одежде, которая в человеческой культуре значит куда больше, чем простая защита от непогоды или дань приличиям. Великий эстет и теоретик-реформатор одежды Оскар Уайльд сказал: «Только поверхностный человек не судит по внешности».